Семь дней в Карелии.
Хроника водного похода с комментариями и рассуждениями

Казаков Николай Петрович, действительный член-академик Международной Туристской Академии, преподаватель ЛГУ им. А. С. Пушкина. Фото в статье автора и Сергея Соколова

Маршрут: ж.д ст. Муезерка – р. Муезерка – р. Черко-Кемь – оз. Калмозеро – оз. Челгозеро – р.Черко-Кемь – Нахпорог – Лоухипорог – безымянный порог – порог Кривой – порог Тахко-Падун – пороги Верхний и Нижний Лодмозерские – устье р. Няугу – порог Ледма – устье р. Хяма – устье р. Растас – порог Кильба – порог Омес – порог Нукутт – безымянный порог – порог Железные Ворота – порог Вигитус – порог Грядовый – порог Ручей – порог Рокк – порог Елисей – порог Олений – порог Лоухи – порог Горшок – устье р. Пяйгондиоя – ж.д ст. поселка Боровой

Протяженность маршрута — 150 км. По категории сложности «тройка – четверка» для катамаранов и «четверка» для байдарок. На маршруте много также безымянных порогов. Вместе с указанными их общее число около 40.

Отъезд

19 мая 2007 г. В советские времена это был День Пионерии. Старшее поколение, к которому я себя отношу, будучи пионерами, конечно, участвовало в походах и сидело у пионерских костров. Может, подсознательно, это отразилось на выборе даты начала путешествия.

Уже года три как все северные направления в Питере обслуживает Ладожский вокзал. До этого был Финляндский, и сбор назначался, как правило, у знаменитого паровоза. Здесь же просто собрались у одного из входов в вокзал, свалив рюкзаки и снаряжение в изрядную кучу. Интересно, что, став участником туристских походов, поневоле ностальгируешь, встречая на вокзалах своих собратьев со всем их скарбом. Что и говорить, такие группы самодеятельных туристов выглядят очень живописно — бородатые мужики в штормовках, загорелые и от того более привлекательные девушки в шортиках, их дети с небольшими рюкзачками и мордашками, полными впечатлений (полученных или предвкушаемых).

Наш поезд на Костомукшу отправлялся в 16:02. Авральное перетаскивание вещей, прощания с провожающими и последние звонки, и вот мы уже в поезде. На плацкартных местах расположились по степени знакомства и симпатий. На этот раз наша группа представляла собой смешанный состав из студентов и организаторов детского туризма. Числом – 9 человек. Все это должно было разместиться на шестиместном катамаране и двухместной байдарке. Руководитель наш – Петров Дмитрий – как и год назад^[1], намеревался идти на спортивном каяке.

В поезде познакомились.

Сергей – 27 лет. Энтузиаст походов — водных, лыжных и других. Виктор – тоже под 30. Интеллигентного вида (Троцкий в молодости). Увлекается водными и велосипедными походами. Ирина — его подруга — достаточно флегматичная девушка, хобби – фотосъемки.

Наталья – 29 лет. Ведет туристскую подготовку в школах Всеволожского района.

Евгений и Настя – студенты ЛГУ им. А.С. Пушкина. Причем Евгений, несмотря на молодой возраст — уже зрелый и подготовленный турист. Про него можно с уверенностью сказать – будущий турлидер.

Игорь – школьник 11 класса из Тосненского района. По окончании школы намеревается поступить в наш университет.

Наш – это Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина, преподавателем которого я и являюсь. Благодаря стараниям Петрова Дмитрия Владимировича — также преподавателя, — туризм в университете получил большое развитие. Водные, лыжные и горные походы стали довольно обыденным явлением в студенческой среде. Появились слаженные команды, занимающие призовые места на туристских слетах и соревнованиях различного уровня.

Кроме университета, Петров ведет большую работу в Центре детско-юношеского туризма Ленинградской области. Занятия, тренировки, сборы, слеты и соревнования — обычная жизнь этого Центра. Эта, казалось бы, рутинная работа имеет большую социальную значимость. Ведь сколько «трудных» подростков Петров попросту увел от наркотиков и других изъянов нашего общества.

В судьбе близкого мне человека я все это пережил. По свидетельству наркологов, 3 кг чистого героина – суточная норма Санкт-Петербурга. Теперь разбейте эти килограммы на так называемые чеки — порции наркотиков по несколько миллиграммов и получите цифру с пятью нолями — число наркозависимых людей в Питере.

Первый день

В 7:47 прибыли на ж.д. станцию Муезерка и оперативно выгрузились. После питерской жары север Карелии встретил нас холодом. Встретил нас также и пограничник. Такой порядок во всех погранзонах России. Проверил по списку наши паспорта, поинтересовался маршрутом движения и рекомендовал зарегистрироваться в местном подразделении МЧС и оформить лесорубочный билет у лесничего. Для Карелии это уже обычная практика. Зарегистрированные группы туристов подразделения МЧС должны «вести» по маршруту. Для этого в контрольных точках руководители групп должны выходить на связь. Если этого не будет, то начнутся поиски пропавшей группы.^[2]

Лесорубочный билет — сравнительно новое требование, но вполне законное, так как любой турист на маршруте априори – лесопользователь. Вместе с тем было раннее утро, да еще воскресенье. По этой причине мы не стали нигде регистрироваться.

Вдвоем с Петровым нашли грузовик-фургончик. Местный житель взялся за 500 р. отвезти нас на 5 км к реке. За два рейса он это и сделал.

Речка имела то же название, что и станция (правильнее сказать – наоборот). Хотя наш поход начинался во второй половине мая, в этой местности весеннее половодье было в разгаре. Благодаря этому небольшая по величине речка Муезерка была достаточно полноводной.

Приступили к сборке плавсредств. Одновременно девушки готовили завтрак – обед. При сборке катамарана оказалось, что отсутствуют соединительные болты и две поперечные штанги. Петров негодовал по поводу разгильдяйства отдельных товарищей, разбиравших катамаран после последнего похода. Пришлось болты заменять гвоздями-сотками, а штанги – жердями из сосенок. Здесь нас лесник и прижучил бы.

Сборка продолжалась достаточно долго. Из всех участников на катамаранах ходило всего четверо – Петров, Сергей, Евгений и я. Новички впервые собирали катамаран, поэтому все неизбежно тормозилось. Мы успели позавтракать и пообедать. Примерно за час до отправки все стали обряжаться в походную одежду. Я с удивлением отметил, что за год экипировка водников претерпела перемены. На молодежи были облегающие костюмы из неопрена. В таких не страшно замочить ноги и даже свалиться в воду на пороге. Этот новый материал обладает эффектом согревания, если он мокрый. По старинке были одеты только мы с Сергеем. Я не считаю себя настолько продвинутым водником, чтобы тратить значительную сумму на такой костюм. У Сергея же, наверно, значительные суммы уходили на другие цели.

Наконец в 16 часов, как говорят туристы со стажем, «встали» на воду. Перед отплытием был инструктаж Петрова. Заочно он его оформил еще в поезде под роспись. Мера юридически — далеко не лишняя. В случае травмы или гибели (всякое бывает) спрос будет с него.

Первые километры приноравливались к слаженной работе веслами. Мы с Сергеем сидели на кормовым местах и обеспечивали держание катамарана на курсе, периодически табаня. На первых номерах сидели Игорь и Виктор. Наконец на средних — две девушки – Настя и Ира. На байдарке шли Евгений с Натальей. Ярко-красный каяк Петрова, как правило, маячил впереди. Ни спортивная байдарка, ни тем более каяк, не предназначены для транспортировки каких-либо походных грузов. Поэтому все снаряжение было размещено на палубе катамарана. Гребцы же при этом сидят на своих рюкзаках. Все вещи, критичные к влаге, упаковываются в так называемые гермы — герметичные мешки. Мешки помещаются в рюкзаки, а рюкзаки эспандерами закрепляются на катамаране. Каждый сам подгоняет себе место для сидения, и это важный момент, поскольку бывает, что помногу часов нужно не вставая грести. Такие ситуации возникают при пересечении больших озер – пристать попросту некуда. Обычно это ночные переходы больших водных гладей. Ночные, потому что стихает ветер. Днем же ветер, как правило, усиливается и если он встречный, то гребля превращается в тупую многочасовую работу.

Мы шли по течению. Высокая вода половодья затопила прибрежные участки леса и болот. Было все это зрелищно и красиво. Пейзажность дополнялась практическим преимуществом большой воды — мы могли беспрепятственно проходить мелкие перекаты и шиверы. В середине лета этот участок Муезерки — был бы трудно проходим.

Течение реки временами ускорялось. Помогал и попутный ветер. За счет этого с 16 до 22 часов мы прошли с остановкой на перекус километров 20. Петров планировал добраться до места впадения Муезерки в реку Черко-Кемь, но долгие сборы и поздний выход этому помешали.

На стоянку разместились на правом высоком берегу реки. Место было сухое и обжитое предыдущими туристами. Мне не терпелось порыбачить. Однако на удочку ничего не клюнуло, равно как и в сеть, которую мы поставили на ночь, — ничего не пришло. Из всех рыбных трофеев первого дня была килограммовая щука, которую Петров поймал на переходе на спиннинг. После довольно плотного ужина завалились спать.

Многие туристы-водники в первый походный вечер устраивают так называемое «открытие сезона». Жарят куриные ножки и употребляют их с различными напитками. Мы решили этому посвятить следующий вечер, связав это с днем рожденья Петрова.

Второй день

Обычно в походах я просыпаюсь первым. Но, тут проснувшись, услышал на стоянке какую-то возню и приглушенные разговоры. Выбравшись из палатки, обнаружил, что молодежь, руководимая Натальей, надувает разноцветные шары и привязывает их к каяку Петрова. Таким образом, они решили его поздравить сразу с пробуждением. Тридцать пять шариков по числу лет (на самом деле оказалось, что Петрову исполнилось 34) превратили каяк в своеобразную виноградную гроздь. Место осталось только для сидения. Но и его заняли, поместив туда детский плавательный круг в виде надувного утенка. «Гроздь» поставили перед палаткой Петрова, приготовили фотоаппараты и камеры и стали ждать.

Теперь представьте себе состояние человека, который, проснувшись, с ходу попадает в груду шаров под аплодисменты товарищей. Удивление, конечно, было неподдельным. Поздравители пошли еще дальше – обязав Дмитрия в таком надувном варианте продолжать маршрут в этот день.

Вышли около 10 часов. Через 1,5–2 км уткнулись в полуразрушенный и обгоревший деревянный мост. Пришлось выгружаться и обносить наши плавсредства. Около моста чуть было не взял на спиннинг крупную щуку: на первый же заброс она среагировала мощным всплеском. Но тут подошла байдарка и ее спугнула. Дальше шли спокойной водой. Часа в 3 дня сделали остановку и поели горохового супчика. Горох, конечно, развариться не успел, но ничего — поели и так.

Спустя три часа вышли на место впадения Муезерки в реку Черко-Кемь. Само впадение мы, впрочем, не заметили — настолько широким был разлив воды. О том, что идем по другой реке, нам подсказали местные рыбаки. На моторных лодках они проверяли сети. У Петрова, который шел впереди, был первый контакт с ними. С его слов это выглядело следующим образом:

«Подплываю я, значит, к ним, чтобы поинтересоваться местонахождением, и замечаю какую-то странную с их стороны реакцию. Здесь до меня доходит, что я весь в шариках. Мужики явно решили, что у меня не та ориентация. Дескать «голубой». Пришлось рассказывать про современные поздравительные традиции».

После впадения Муезерки прошли Калмозеро. Через озеро, прямо по курсу, виднелась Иванова гора. Расстояние в 3 км преодолели довольно быстро. Я предложил установить руль и сам за него сел. Это исключает «рысканье» катамарана по курсу и так обычно проходят большие водные пространства.

Вновь вошли в реку Черко-Кемь. По берегам стали попадаться сваленные бобрами деревья, а на воде их хатки. В принципе это говорит об экологической чистоте реки.

На ночлег встали опять у правого берега. Вечером за ужином отмечали день рождения Дмитрия Петрова. Было много вкусной еды, напитков и даже торт. Сергей к этому времени сделал настойку на яблоках и лимонах. Но всем понравился напиток, предложенный самим именинником. Так называемая «настойка геологов». Рецепт: разведенный спирт настаивается на сушеных стеблях укропа и головке чеснока. Петров сварил также глинтвейн. Под гитару еще долго сидели у костра.

Третий день

После вчерашнего отмечания встали позже намеченного. Наталью вообще еле подняли. Вышли в 12 часов. Достаточно долго шли плессами. Сергей часто зевал момент «табанья», и нос ката уходил вправо.

Прошли Челгозеро протяженностью примерно 2 км. Дальше пошли пороги. Первый из них — Нахпорог — мы не заметили. Оказалось, что ниже по течению совсем недавно построили железнодорожный мост (на карте еще не обозначенный). В результате уровень реки поднялся и порог исчез. К мосту мы подошли уже во второй половине дня. Поднялись на металлические фермы моста и обозрели живописные окрестности. Пейзаж с высоты 50 м был действительно красивый. Голубая лента Черко-Кемь утопала в зелени тайги. На юге виднелось Челгозеро, которое мы уже прошли. Под мостом шумели остатки еще одного порога. Засняв все красоты и себя на фоне их, спустились к своим судам. Когда отплывали, к мосту подъехал «Уазик» с пограничниками (даже с собакой). Видимо, кто-то «настучал» им про нас, и они среагировали. Но контакт не состоялся, так как нас сильным течением сразу унесло за поворот.

Немного ниже моста был Лоухипорог. Ничего особенного, и мы его проскочили с ходу. Через пару километров по спокойной воде миновали автомобильный мост. Еще через километр прошли безымянный, но достаточно мощный порог. На валах нас покидало прилично, и первые номера вымокли. По карте метров через 600–800 был обозначен порог Кривой. Само название предполагало извилистость русла и по правилам следовало бы порог осмотреть. Мы же сунулись в него, что называется с ходу. Петров, правда, бегло его посмотрел и дал добро идти нам первыми. Мы пошли.

Все пространство впереди метров на 300 бурлило и пенилось. За этим пространством поперек шел высокий берег и было не понять, куда же поворачивала река. Подойдя ближе, увидели — что идти надо влево. Повернули посреди реки и увидели клокочущую водную стихию. Пенились бочки, вздымались валы до 1,5–2 м. Отступать было некуда, да и поздно, и мы понеслись. Нос на валах вздымался и обрушался градусов на 30–40. Удары при этом были настолько сильными, что, боясь слететь, мы вцепились в закрепленные на кате рюкзаки и гермы. В один из моментов я не успел выдернуть весло из воды, и его рукоятка треснула меня по переносице. Благо не сильно. Все это продолжалось секунд десять. Пройдя порог, выгребли к правому берегу. Теперь надо было страховать своих товарищей. Выбравшись на скальный берег, обозрели ревущее пространство. Стало немного не по себе и одновременно появилось чувство гордости от того, что мы смогли это преодолеть.

Евгений с Натальей на байде прошли успешно, правда, минуя главную струю. Петров на одном из участков не успел сманеврировать и у берега развернулся носом вперед, затем по спокойной воде сплавился.

Сразу за порогом Кривой находился порог Тахко-Падун. У него мы задержались часов на 5–6. Сначала осмотрели. Порог оправдывал свое название. Вода падала с уступа высотой до двух метров. На главной струе после падения воды образовалась сложная бочка. Как заключил Петров – для байдарок – «не пробивная», для катамаранов – под вопросом. Справа от ужасной бочки были участки по спокойнее – тоже бочки, но не такой сложности. Еще правее участок выглядел вообще без проблем, но катамаран прошел бы там с перекосом (левый болон выше правого). Ниже по течению сформировались мощные валы высотой до 2 м. Протяженностью все это было метров 400–500.

Осмотрев все это Петров, решил – каяк и байдарку обносить, на кате пойдут только мужики и по желанию. Двое мужчин должны быть на страховке, среди них сам Петров. Вторым согласился Виктор. Мы: я, Игорь, Евгений и Сергей — вызвались идти. Петров стал расставлять страховщиков и штативы для съемки. Затем приступил к инструктажу. Чем больше его спрашивали, тем более страшные вещи он рассказывал. Так, если свалиться с ката в бочку, то шансов выбраться из нее весьма мало. Дело в том, что бочка представляет собой пено-водяную смесь и судно в нее проваливается. Образуется некоторая пустота, а природа, как известно, не терпит пустоты.

Горизонтальный вихревой вал заколотит человека до смерти. И не спасет ни жилет, ни шлем. На помощь страховщиков также нельзя рассчитывать, так как спасаемый будет им попросту недоступен^[3].

В то же время Петров успокаивал, что технически прохождение не сложное. Необходимо перед порогом разогнать, как следует, катамаран, и сила инерции не позволит затянуть его в бочку.

Мандраж нашей четверки нарастал. Пошли на катамаран. Лишние вещи с него были уже сняты. Застегнули жилеты и шлемы, отошли от берега. Я несколько раз перекрестился. Небольшая бухточка перед порогом позволяла занять исходную позицию. Ждем сигнала о готовности страховщиков. Петров на каяке должен был страховать на воде, остальные — с берега. Сигнала все нет. Наконец надоело ждать, и мы решили идти. Из-за нечетких и путаных команд Сергея (видимо, перенервничал) мы зашли не по правому берегу, как планировали, а посередине реки. То есть ближе к сложной бочке. Деваться было уже некуда. Я поттабанил, нос развернуло по струе, и мы дружно стали разгонять кат. Он и так уже несся с ускорением. Гребнуть успели по паре раз и рухнули со слива в кипящую бочку. Игорь и Евгений, сидевшие впереди, оказались по грудь в воде. Нос ката вытолкнуло, и мы, теперь задней частью баллонов упали в бочку. В этот момент мы с Сергеем уже не гребли, а держались за закрепленные на палубе вещи.

Инерция разгона вынесла кат из бочки, и мы понеслись дальше, взлетая и падая на мощных валах. Всего их, крупных, было около шести.

Дальше, уже по спокойной воде, свернули к правому берегу. Там нас ждали с поздравлениями. Мы были насквозь промокшие и в возбужденном состоянии. Для снятия стресса сделали по глотку «Белой лошади».

Лирическое отступление. Проблема безопасности в туризме.

Здесь мне хотелось сделать лирическое отступление и поговорить о проблеме безопасности в туризме. Трагические события в Китае, при сплаве российских водников по реке Юрункаш в августе 2007 года, обнажили всю остроту этой проблемы.

Активный туризм априори предполагает повышенную степень риска для его участников. В принципе любая деятельность человека представляет собой опасность. В то же время уровнем опасности можно управлять (создавать санитарно-защитные зоны вокруг вредных предприятий, снижать массу хранящихся опасных веществ и т. д). Это утверждение привело к концепции приемлемого риска, т. е. риска с которым общество вынуждено мириться на основе сопоставления затрат и выгод. К настоящему времени уже сложилось представление о величине приемлемого риска – численно она равна 10^-6. Неприемлемый риск имеет величину на три порядка выше – 10^-3. Другими словами, один случай из тысячи.^[4] В работе [1] был выполнен анализ величин риска для различных видов туризма. При анализе учитывались наиболее значимые факторы, способные повлиять на степень риска (технические, экологические, геофизические, криминальные, медицинские и другие). Оказалось, что практически все виды туризма попадают в так называемую переходную зону 10^-4 – 10^-5, находящуюся между неприемлемой и приемлемой величиной риска. Например, на первый взгляд вполне безопасный велосипедный туризм имеет повышенную степень риска при езде в тумане или по скользкой дороге.

С учетом того, что в России практически отсутствуют велосипедные дорожки, величина этого риска еще больше возрастает.

Если же вести речь о технически сложных и экстремальных видах туризма, то величина риска попадает в разряд неприемлемой (сплавы повышенной категории сложности, мотоциклетные туры и др.). Сюда же можно отнести маршруты в суровых метеорологических условиях (зоны тундры, тайги, пустыни). Отдельно следует говорить о риске путешествия в районах (странах), охваченных межнациональными конфликтами, войнами, находящихся под контролем экстремистских движений различного толка (национальных, религиозных, этнических и др.).

Проблема безопасности туризма в России обостряется тем, что активный туризм в нашей стране по большей части самодеятельный. Так сложилось еще во времена СССР. Этот туризм, главным образом водный и горный, получил устойчивую «прописку» в коллективах закрытых городов и многочисленных п/я оборонного значения. Бытует мнение, что интеллектуальный потенциал ВПК того времени был, по большей мере, создан как раз такими самодеятельными туристами.

Проблема безопасности для самодеятельных туристов решалась классически эволюционно. Опыт старших передавался новичкам. Для официального подтверждения факта прохождения маршрута и получения спортивного разряда участники похода обращались в маршрутно-квалификационные комиссии. В этом случае маршрут был уже под контролем хотя бы по временному параметру.

На сегодняшний день ситуация в самодеятельном туризме коренным образом изменилась. Сложившиеся в советские времена коллективы распались вслед за ушедшим в небытие мощным ВПК. Сыграл роль и временной фактор – в период общего экономического упадка середины 1990-х годов было не до туризма. К примеру, Архангельскую область в конце 1980-х годов посещало около 60 тысяч туристов, а в 1992 – всего 7000. Возрождение экономики и относительный рост благосостояния в последующие годы некоторым образом реанимировали самодеятельный туризм, но когорта «Зубров» уже не у дел. Возраст, болезни и жалкие пенсии – вот то, что у них в активе. Конечно, остались и «Могикане», но они погоды в вопросах безопасности активного туризма не делают.

В силу этого самодеятельные российские туристы все чаще оказываются в трагических ситуациях. Попадая в них, они не в силах сами справиться с ЧС из-за своей неподготовленности. Игнорируя опыт и советы профессионалов, горе-путешественники ставят под угрозу не только свои судьбы, но и жизни тех, кто идет к ним на выручку.

Вот мнение известного полярного путешественника Дмитрия Шпаро: «… когда я слышу об очередной трагедии любителей, как, например, было со студентами из Москвы в горах Кавказа, то прихожу в тихий ужас. … Это дичайшее проявление невоспитанности, полное отсутствие культуры и образованности» [2].

Солидарен с ним и патриарх отечественного самодеятельного туризма Г.С. Усыскин. А ведь он прошел без ЧП многие озерно-речные системы Северо-Запада России. Причем некоторые из них повышенной категории сложности.

Во что же экономически выливается для нашей страны безрассудства отдельных экстремалов-любителей? Судите сами.

Газета «Труд», которая довольно часто печется о наших доходах, 12.09.07 поместила передовую статью риторического характера «Российских туристов похитили китайские партизаны?» Редакция газеты допускала, что шестерых парней, намеревавшихся осуществить сплав по реке Юрункаш в одном из труднодоступных районов Синьцзяна, могли захватить действующие в этом районе Китая боевики движения «Восточный Туркестан». Такое мнение появилось в силу того, что полномасштабная спасательная операция первое время ничего не давала.

Какие силы были в ней задействованы? Тот же «Труд» сообщает, что 11.09.07 в Китай спецрейсом прибыл самолет МЧС – Ил-76. Он доставил оперативную группу министерства, 17 специалистов отряда «Центроспас», аварийно-спасательный вертолет Бо-105, джип повышенной проходимости «Гесендер», дизель-генераторы и массу оборудования и снаряжения. Со стороны Китая в поисково-спасательной операции участвовали 1700 человек, авиация и спецтехника. Для Поднебесной это капля в море как говорится, но не придется ли оплачивать их услуги?^[5] Даже если не придется, стоимость спасательных работ обошлась для России в очень круглую сумму. Проведем несложные расчеты:

• один час летного времени Ил-76 составляет около 70000 р. Лететь же потребовалось не менее 8 часов (и, конечно, столько же обратно);
• заработная плата и заграничные командировочные экипажа, оперативной группы и спасателей;
• работа спасательного вертолета на месте (один час – 900 долларов);
• координация деятельности по линии МЧС и МИДа из Москвы и Китая.

Все это тянет на миллионы рублей^[6].

В итоге спасательной операции 2 членов сплавной команды нашли, для четверых помощь уже не потребовалась. Слава Богу, что усилия оказались не напрасными, но какова цена этих усилий – вот в чем вопрос!!! А ведь это и наши с вами деньги. Почему их надо тратить, скажем, на легкомысленность туристки, поехавшей на девятом месяце беременности отдыхать в Турцию? Задолженность семьи Корсаковых перед турецким госпиталем, в котором принимались преждевременные роды, составила 30 тысяч евро. Решать эту проблему принялись депутаты Госдумы, представители Общественной палаты, МЧС, адвокаты и врачи. Между тем у них были и другие дела и заботы. Понятно, что здесь общественный резонанс, международный уровень и возможность получить политические дивиденды. Почему-то ни у кого не болит голова по поводу неустроенности одиноких стариков и старушек в российской глубинке.

Что же необходимо предпринять, чтобы статистика безрассудств российских туристов не била рекорды?

Представляется, что в этом вопросе в полной мере должно проявиться государственное регулирование туристской деятельности.

Во-первых, необходимо внести поправки в закон «Об основах туристской деятельности в РФ», устанавливающие ответственность руководителей (тур-лидеров) групп самодеятельных туристов за нарушения правил безопасности (неподготовленность группы, ее снаряжения и экипировки, несоответствие уровня подготовки категории маршрута, игнорирования регистрации в структурах МЧС в начальном пункте маршрута и последующих отметок в контрольных точках)^[7].

Во-вторых, ввести норму административного контроля за соблюдением мер безопасности на сложившихся к настоящему времени наиболее популярных маршрутах повышенной категории сложности. При этом не надо контролировать весь маршрут. Достаточно проводить мониторинг безопасности на опасных участках (порогах, сложных горных участков и др.).

В-третьих, необходимо воспитывать и пропагандировать культуру безопасности при любом виде деятельности. К сожалению, в России она оставляет желать лучшего. Представляется целесообразным через средства СМИ публично разбирать подобные случаи, делая акцент на экономических издержках и риске для спасателей.

Наконец надо вводить экономические санкции против любителей туристских авантюр. К примеру, стали же наказывать рублем (до 25 МРОТ) рыбаков-любителей, выходящих на лед в опасный период. Нелишне было бы ввести норму — заключать договоры о спасении (если ЧП произойдет на маршруте) со структурами МЧС.

Такой комплексный подход охладит горячие головы и многие экстремалы задумаются — а стоит ли этой частью тела рисковать?

Третий день. Продолжение

После прохождения порога Тахко-Падун здесь же решили пообедать. Надо сказать, что у таких крупных порогов всегда делается остановка, с ночлегом или без. Так и в нашем случае. Везде были видны места стоянок, остовы походных бань у самой реки и, к сожалению, кучи мусора.

Экологическая культура туристов – тема отдельного разговора. Туристы со стажем – это и сформировавшиеся экологи. Новички же этим не отличаются. Особенно это характерно для коммерческих маршрутов. Их участники пребывают в роли гостей. За них разводится костер, готовится еда, организуется баня и даже вечерний досуг. Понятно, деньги надо отрабатывать. Но надо и менять потребительскую психологию по отношению к среде обитания. Примеров гармоничного взаимоотношения с природой много. Например – китайский охотник Дерсу Узала. У природы надо не только брать, но и учиться — завещал он. Недаром экологический фонд поддержки особо охраняемых природных территорий назван его именем. А современные студенты (я специально это выяснял) даже не знают, кто это такой. А ведь написана прекрасная книга исследователем Дальнего Востока В.К. Арсеньевым. В одной из экспедиций он и познакомился с Дерсу Узала. По книге в советские времена снят замечательный фильм. Раньше он показывался хотя бы раз в год. Теперь благополучно забыт. На ти-ви сплошные шоу, сериалы и псевдопроекты. Что уж тут говорить об экологической культуре.

На обед была уха из щуки и двух подлещиков. Причем варил ее Виктор первый раз в жизни. Что ж бывает и такое. Зато теперь имеет представление.

Пошли дальше. Сразу за пределами порога на левом берегу увидели оборудованный причал, вымощенную булыжником набережную и красивый коттедж. Чуть дальше в небольшой бухте стоял белый пароходик. Интересно, как его сюда провели по порогам? Наверно, принцип — за ваши деньги любой каприз — работает в любой природной зоне.

Часа два шли плесами. Русло реки то расширялось метров до 400–600, то сужалось до 100. По берегам располагалась девственная тайга. Правый берег освещался заходящим солнцем. Стволы сосен горели золотом. Иногда открывалась такая красочная картина, что мы останавливались для съемки. Наконец остановились и на ночлег. Берег был крутой и скалистый. Наверх забросили только нужные для ночлега вещи и палатки. Ужинали уже в 12 ночи.

Четвертый день

В этот день, говоря армейским языком, я был в наряде по кухне. Завтрак надо было приготовить к 8 утра. С подъема было ощутимо зябко. Однако заставил себя, как и в предыдущие дни, окунуться в воду. Такая процедура способствует поддержанию тонуса. Всем будущим водникам, да и вообще туристам, настоятельно рекомендую.

Молочная вермишель со сгущенкой и сахаром была готова в назначенное время. Объявил общий подъем. После завтрака пока все загружались, решил побросать спиннинг. И надо же такому случиться — с первого заброса, уже у самого берега на блесну попалась щучка примерно граммов на 700. Дальнейшие броски ничего не дали.

С места стоянка километров восемь шли по спокойной воде. Затем прошли пороги Верхний и Нижний Лодмозерские. Последний был достаточно мощным. Прошли впадение речки Няугу. Ниже примерно на один километр был порог Ледма. После его прохождения остановились на перекус. В целях экономии времени ограничились чаем с бутербродами. Пользуясь стоянкой, засняли порог с разных точек. Надо сказать, он того стоил. Неукротимой мощью можно было любоваться часами.

Пошли дальше. Погода явно портилась. По усилению ветра следовало ожидать приближение атмосферного фронта. На короткое время сделали остановку у одной избы. Внутри избы была печка, сделанная из бочки, двое нар. Такие избы, предназначенные для охоты и рыбалки, можно встретить довольно часто по Карелии. Они оборудованы для зимнего проживания. Зимой же в такие непроходимые места легче добраться по замерзшей реке.

Резонно было бы остаться в этой избе на ночлег ввиду непогоды, но Петров погнал нас дальше. Очевидно, мы не укладывались в график маршрута. Прошли впадение речки Растая. Затем последовала целая череда порогов: Кильба, Омос, Нукутт, безымянный, Железные Ворота, Вигитус, Грядовый, Ручей.

У порога Рокк начался обложной дождь. Пока его осматривали, народ вымок и стал просить остановку. Стоянку выбрали на правом берегу у начала порога, и его шум услаждал наш слух до следующего утра.

Мой наряд по кухне заканчивался под дождем. На ужин сварил макароны с тушенкой. Переодеться смог уже только после ужина, хотя промок основательно. Тут ничего не попишешь. Надо работать на коллектив, прежде всего. Нельзя же затягивать с ужином, затевая переодевание. И, в общем-то, все остальные тоже работали над общими задачами. Сюда входит заготовка дров для костра, натягивание тентов от дождя, помощь дежурному повару и т.д. Эгоисты, которые заботятся, прежде всего о своей персоне, игнорируя общественные интересы, как правило, в походы больше не приглашаются. До ужина же согрелись бутылкой перцовки, которая оказалась припасена у Натальи. Спать легли сразу после еды, так как все устали.

Пятый день

Маршрут в этот день начинался с прохождения порога Рокк. Само его филосовско-мистическое название (хоть и с двумя литерами «к») требовало серьезного отношения. Он был одним из самых протяженных — примерно до километра. Схема его прохождения была намечена при осмотре. Однако из-за неумелого руководства Сергеем зашли в порог неправильно – посередине (надо было ближе к правому берегу). Пришлось выгребать уже по ходу. С большими усилиями удалось встать в более безопасную струю. Несколько камней вскользь все же «схватили».

В этот день было еще несколько порогов, из которых наиболее мощный – Олений. Берега некоторых из порогов, были выложены каменистыми грядами Сделано это было лесосплавщиками для «отбоя» бревен на поворотных участках реки. Таким образом, осуществлялся так называемый молевой сплав, когда бревна попросту бросались в речной поток и дальше они плыли бессистемно. Как экологически вредный в настоящее время этот способ запрещен.

К вечеру, пройдя очередной порог под прозаическим названием Горшок, встали на стоянку на левом берегу рядом с устьем речки Пяйгондиоя (отнюдь не прозаическое название). Место было не ахти какое, но зато порог был рядом. Впереди была дневка, и желающие могли отрабатывать технику прохождения порогов на байдарке и каяке.

По сути, маршрут наш завершался. До поселка Боровой, где мы должны были сесть на поезд, оставалось километров 10. Петров туда отправился узнать расписание поезда и договориться о машине для нашей заброски на станцию. Нам же следовало, как следует оборудовать лагерь. Обычным порядком заготовили дрова, натянули тенты, стали складывать каменку для бани. Мне не терпелось порыбачить. Однако даже на свежих червей, которых удалось накопать, — ничего не брало. Спиннинг тоже ничего не дал. Вообще поход получился не рыбным. Всего одна уха. Так бывает. Или места не рыбные или все уже выловлено. В нашем случае был разгар половодья, что для рыбалки не сезон.

Вечером после ужина сидели у костра. Солировал Петров, исполняя песни под гитару. Благодарные слушатели прихлебывали из кружек яблочную настойку. Среди прочего репертуара неожиданно была исполнена довольно редкая песня про городок Таруса:

Целый день стирает прачка,
Муж ушел за водкой,
На крыльце сидит собачка
С беленькой бородкой.

Это на стихи Николая Заболоцкого, который снимал дачу в Тарусе в течение двух сезонов. Конечно, никто из присутствующих не знал, где находится эта самая Таруса и чем она знаменита. Я же знал потому, что мое детство и юность прошли в этом районом центре Калужской области.

Таруса – это своеобразный подмосковный Барбизон – городок художников, писателей и других творческих людей под Парижем. Паустовский, Цветаева, Борисов-Мусатов, Ватагин, Заболоцкий, Поленов — вот какое созвездие было связано с этой древней русской землей. Поэтому следующий тост был как бы закономерен – за малые исторические города России.

Сидели до поздней ночи, пока дождь не загнал нас сначала под тент, а потом по палаткам.

Шестой день. Дневка

Каким бы не был напряженным поход, его участники всегда стараются выделить хотя бы один день на так называемую дневку. Чаще она случается, как было и у нас, в конце маршрута. В этот день все занимаются своими можно сказать любимыми занятиями. Рыбалка, собирание грибов и ягод, катание на своих плавсредствах, в том числе с целью отработки техники. Дежурный по кухне вместе с помощниками готовят баню.

Сначала баню топят методом обычной топки. Затем разогревают снаружи. Для этого были заготовлены метровые поленья. Ими обложили каменную пирамиду и такой, похожий на погребальный костер, жгли еще три часа из общих шести. За это время изготовили каркас 2,0×2,0×1,8, для чего жерди связали экспандерами. В 19.30 недогоревшие поленья скатили в воду. Угли смели также в воду и оставшиеся на земле пролили водой. Водрузили каркас над каменной пирамидой и обернули его тентом. По периметру обтянули экспандерами, а края снизу прижали бревнами. Вход в баню выложили березовыми ветками. Понятно, что веник каждый себе заготовил заранее. Около 20:00 пошли в баню. Залезли сразу все, обдали водой каменку и ощутили блаженный пар. По ногам, правда, тянуло холодом, но это недостаток всех походных бань. Сверху жара было более чем достаточно. Остужались в реке. Для помывки специально нагрели целую бадью горячей воды.

На завершающий ужин Петров приготовил свое фирменное блюдо — лобио. Сергей сварил глинтвейн. После бани у всех было благостное настроение. И в то же время у меня и у других было такое чувство, что поход еще не завершился и надо идти дольше. Тем более, что осталось еще много продуктов. Завхозом у нас был Евгений, и его экономия принесла плоды. На спиртное по вечерам ограничений не было и, тем не менее, осталось целых три литра. Кому сказать не поверят. Просто коллектив, за небольшим исключением, сложился мало пьющий.

В финансовом плане поход нам с дорогой и продуктами обошелся по 2500 р.^[8]

Спать легли раньше, так как на завтра планировался подъем в 6:30.

Седьмой день. Возвращение

С Петровым встали в 6 утра. Он готовил завтрак, а я укладывал вещи. В 6:30 разбудили всех. Позавтракали пшенной кашей с изюмом. Загрузили катамаран. К прочему багажу прибавились разобранные байдарка и каяк. Мужчины сели на гребные места, а девушки расположились в качестве пассажиров на вещах. Таким составом и вышли в 8:30.

Течение местами ускорялось, но участок был без порогов. Проскочили мы его быстро. В поселке Боровой, у автомоста, окончательно причалили. Местные пацаны таращились на нас с моста. Хотя, надо сказать, что туристы в этих местах не редкость. Но мы, очевидно, были первыми в этом сезоне. Петров ушел за машиной. Девчонки неожиданно достали шампанское. Я предложил по последнему глотку «Белой лошади». Таким образом, мы отметили завершение похода.

Приехал фургончик с местной предпринимательницей, занимающейся извозом. Она, за умеренную плату, доставила нас к станции. По дороге жаловалась, что все производство (в основном лесное) развалилось, и мужики поголовно пьют. Теперь нам стало понятно, почему баранку крутит женщина.

До прихода местного поезда («подкидыш» в простонародье) обошли все магазины ларечки. Я уже заметил, что по завершению походов его участников интересуют в основном две вещи — мороженое и пиво.

Подкидыш Голозеро — Ледозеро пришел примерно в 15 часов. Вместе с местными пассажирами втиснулись в единственный плацкартный вагон. Через 1,5 часа езды прибыли в Ледозеро. Еще через час погрузились в поезд Костомукша – Санкт-Петербург. Появилась мобильная связь. Я отправил SMS своей супруге Наташе. Минут через двадцать получил ответ: «Дома все в порядке, скучаю, жду и люблю!!!»

Что еще надо для счастья?

Литература

1. Казаков Н.П. Системный подход к проблеме безопасности туризма // «Туристские фирмы». Вып. 36(4). — СПб.: Невский фонд, 2005. — С. 80–85.
2. Газета «Труд», 3.10.2007.
3. Газета «Труд», 19.10.2007.

---

^[1] Поход по реке Умбе в августе 2006 года. См. Казаков Н.П. Семь дней на Кольском полуострове. Хроника одного водного маршрута и рассуждения вокруг нее // Туристские Фирмы. Вып. 42(10) — СПб.: «Невский Фонд», 2007. С. 145–163. А также см. статью на нашем сайте.

^[2] За год на территории СЗ РФ МЧС проводит около 30000 спасательных операций.

^[3] Известен случай на реке Белой (Кавказ), когда бочка держала человека (конечно, уже мертвого) четверо суток.

^[4] Иначе говоря, один поезд из тысячи пойдет под откос. При такой статистике вряд ли кто отправится в путешествие

^[5] В ряде российских СМИ появились сообщения о том, китайцы якобы выставили счет в размере 22 тысячи евро за хранение тел трех погибших и отправку их на Родину. Китайская сторона эти сообщения опровергла.

^[6] В последующих публикациях эти расчеты подтвердились: стоимость летных работ по поиску составила 125 тыс. долларов; расходы на связь и проживание спасателей – 130 тыс. долларов. Китайская сторона на момент этих публикаций счет не выставляла, но вполне это может сделать [2].

^[7] Существует зарубежная практика такой ответственности: в конце сентября 2007 года в Гималаях на территории Индии пропали трое московских альпинистов, вышедших на нелегальный туристский маршрут. В результате спасательной операции удалось спасти только одного альпиниста. Индийские власти утверждают, что россияне отправились в путешествие без специального разрешения, поэтому им грозит штраф или тюремное заключение [3].

^[8] Организованные турфирмой, такие маршруты стоят около 8000 р. без дороги.